В московском театре «Модерн» активно идут репетиции лирической комедии «МАсквичи». О том, какую мечту воплощает в этой постановке режиссер, какое современное новшество он хочет ввести в свои спектакли, с чего обычно начинается работа над новой постановкой, и кто дебютирует в ироничной комедии о москвичах в Америке рассказывает художественный руководитель театра «Модерн», режиссер Юрий Грымов.
Юрий Вячеславович, я наблюдаю за жизнью театра «Модерн» и ждала продолжения трилогии «Антихрист и Христос», была уверена, что идут репетиции «Леонардо» и вдруг получаю неожиданное приглашение на лирическую комедию. Откуда такое изменение курса и все ли идет по плану?
Нет, курс не меняется. Я заявил, что буду делать трилогию, и мы ее потихоньку делаем. Понимаете, когда вы едите соленое или перченое, то у вас притупляются вкусовые рецепторы. Когда берешь такую планку, как «Антихрист и Христос», то сразу после «Петра Первого» делать следующий шаг в направлении «Леонардо» или «Иуды» будет неправильно. Мне лично нужно поразмыслить, отойти немного в сторону. Это первое.
Второе: я тридцать лет искал и хотел сделать комедию в кино или в театре. Мне это близко, мне это очень интересно. Я большой поклонник творчества Георгия Данелии, я очень ценю его комедии, потому что в них все про людей, потому что его героев я знаю. Я понимаю, кто эти люди, они мне интересны. Когда я смотрю современные российские комедии в кино, они мне совершенно не близки. Я этих героев, этих людей не знаю, да они и не люди, они – персонажи. Это выдуманные герои. У меня такое впечатление, что сидит группа сценаристов и размышляет: «А давайте мы пошутим так, чтобы больше народу нас посмотрело, например, пошутим «ниже пояса»! Давайте оскорбим стариков, это тоже работает!». Подобный набор сегодняшних комедий мне неинтересен.
И вдруг мне присылают из Бостона пьесу «Масквичи». Она мне симпатична, я адаптирую ее к своему видению, пониманию, что-то дописываю сам в момент репетиций. Так что, эта история для меня желанна давно. И вот так совпало, что я захотел отойти немного от постановки «Антихрист и Христос» и натолкнулся на эту комедию. Говорю сразу, что хочу по ней еще и фильм снять, буду искать на это деньги. Надеюсь, найду, ведь это все же не историческое кино, а ироничная комедия с не безумно большим бюджетом.
Не связано ли ваше обращение к жанру лирической комедии с желанием немного разрядить настроение, которое в стране сейчас очень напряженное?
Ни в коем случае, никакую атмосферу я разряжать не собираюсь, да это и невозможно. Поймите, если человек испугался, то потом, когда вы его обнимете и поцелуете, ему будет приятно, но страх не уйдет. Я противник разговоров, что времена сложные, они сложные всегда, это же, как на них посмотреть… Иногда начинают приводить в пример великую американскую депрессию, когда там выпускалось много комедий, музыкальных фильмов, но это не было связано с тем, что кто-то спасал мир. Это было исключительно связано с тем, что кто-то просто зарабатывал деньги. Я не люблю выстраивать какие-либо миссии, и тем более, брать их на себя. Я считаю, что высказываться нужно в своих произведениях литературных, сценических, а не в манифестах.
Действие будущего спектакля происходит в Америке, но называется он «МАсквичи». В этом уже некое противоречие, конфликт. Насколько он остр в лирической комедии?
Конфликт, прежде всего, в том, что я, например, родился и сформировался в стране, которая более не существует. Я рад, что все это видел, что я свидетель всех настроений восьмидесятых, девяностых, двухтысячных, это все очень интересно. Но я понимаю, что те требования, которые я предъявляю к себе и другим, для совсем молодых людей – темный лес. Все очень сильно изменилось, и я не могу сказать в лучшую или худшую сторону.
Это спектакль о семье, которая встречается на фоне всех этих конфликтов истории. Семья из трех поколений: в ней есть бабушка с дедушкой, есть среднее поколение, решившее уехать за границу в поисках сладкой жизни, и третье поколение – внук, который родился в Америке и формировался уже в ее среде. Происходит встреча трех поколений, она влечет за собой конфузы, узнаваемые комические ситуации. Я не просто так написал, что посвящаю этот спектакль нашим родителям: я думаю, что в образах бабушки и дедушки или среднего поколения многие увидят себя самих. Если кто-то не увидит сейчас, то обязательно признает это став чуть-чуть постарше.
В программке к спектаклю прилагается некий забавный список того, что там можно будет увидеть. Это автор придумал или это ваша затея?
Это я придумал. Я хочу такой же список сделать на все спектакли. Современное общество живет в период опций. Все приборы теперь продаются с теми или иными опциями. Хотим мы или нет, но мы привыкаем к этому. Я решил, что для беглого ознакомления, с тем, что в конкретном спектакле будет, это хорошо. Понятно, что это иронично и подходит не под все постановки. Я не буду делать подобную таблицу для «Войны и мира» или для «Петра». Но для лиричных, мелодраматичных, трогательных вещей, мне кажется, это полезная информация, чтобы зритель пробежался по ней глазами и понял, что увидит.
Обычно вы сами музыкально оформляете свои спектакли. Почему для вас это важно?
Нет у меня ответа про музыку, потому что я переживал разные периоды оценки и переоценки того, что такое музыка в кино или спектакле. Я слышал, как многие говорили, что музыка – это оформительская слабость режиссера. Помню, как мы на эту тему общались с Петром Наумовичем Фоменко, и он мне сказал: «Музыка – это еще один инструмент и почему же им не воспользоваться?». Давайте уберем музыку Морриконе из финала фильма «Профессионал» или из «Броненосца «Потемкина» – это же будет «импотенция»! Поэтому музыку я подбираю сам. И, кстати, музыку и афишу спектакля я обычно делаю до постановки. Еще никто не прочитал пьесу – ни артисты, ни художники, а у меня уже готова афиша и уже есть музыка. Приняв решение, что я хочу это ставить, я уже понимаю, о чем я буду разговаривать с собой, а затем мне нужно завербовать людей, которые будут со мной работать, после чего произойдет и вербовка зала.
Новый спектакль репетируют актеры, не занятые в «Леонардо»?
Нет, это никак не связано. У меня маленькая труппа, 32 человека, я порой даже ощущаю технический голод, чувствую, что мне не хватает актеров. У меня нет собственнических настроений, я с большой радостью всегда отпускаю своих актеров на съемки или в другие театры. Я могу, но не очень хочу брать артистов приглашенных – они не мои. Своих артистов я напрягаю тем, что прошу всех, не занятых в репетиции, найти пару часов времени, чтобы тоже на ней поприсутствовать и посмотреть, что и как получается, что нового мы делаем, а мы всегда делаем что-то новое, в каждом спектакле. Я настаиваю на этом потому, что после каждой постановки я сам меняюсь и, если кто-то из актеров не приходит посмотреть на то новое, что мы придумали, воплотили, то потом, когда я ставлю следующий спектакль и он там занят, нам приходится с ним знакомиться заново.
Если не секрет, что нового будет в «МАсквичах»?
Будет совсем другое отношение к тексту, еще большее внимание к мизансценам. Скажем так: можно ли себе позволить какую-нибудь небольшую импровизацию в «Войне и мире» или «Петре Первом»? Что-то можно, но в рамках задачи, конечно. Обычно у меня очень точные постановки и там нежелательно играть по-своему, но что-то можно. В ситуации комедии – ничего нельзя! Если по-другому встать или по-другому произнести интонацию или иначе поработать с реквизитом сразу становится не смешно! Это парадокс, но никаких импровизаций, никакого лишнего слова, изменения интонации в комедии сделать нельзя. Когда мы выстраиваем характер человека в любом спектакле, его настроения, его миссию – для чего нужен этот персонаж, то обычно он может в рамках этой концепции позволить себе, например, улыбочку, которой раньше не было, но она позволительна. В ситуации комедии этого вообще нельзя! Шаг в сторону – сразу расстрел.
Не так давно у вас был опыт открытой репетиции. Сейчас она тоже будет?
Будет! Мне это понравилось. Только, если в прошлый раз мы делали две открытых репетиции подряд, то теперь мы их разделим: я понял, что меня это утомило, поэтому сделаем через паузу. Ближайшая открытая репетиция для зрителей состоится 22 мая, билеты уже можно приобрести на сайте театра.
Значит, все-таки не очень комфортно, когда так много посторонних людей сидит на репетиции?
Да! Хотя мы ограничиваем количество гостей, но они все равно требуют внимания. Так что, одну открытую репетицию мы сделаем точно, а вторую – как пойдет.
Заняты ли в новом спектакле дебютанты?
Да. Одного из персонажей будет играть не профессиональный артист. Будете смеяться, но он брал у меня интервью как журналист для какого-то большого издания. Я обратил на него внимание. Он мне понравился, что-то в нем зацепило, его личность. Он еще и музыкант. Когда он прислал мне диск со своими песнями на английском языке, я был потрясен – это очень круто!
Расскажите, пожалуйста, как обстоят дела с постановкой «Леонардо», когда ждать премьеру?
Пьеса готова полностью, список костюмов почти готов, музыка на 50% существует, афиша тоже существует, я понимаю, зачем я это делаю. Если все хорошо управится, то в конце октября может быть премьера. Я на это надеюсь, но все очень меняется, и мы сейчас не можем предположить, что и как изменится к осени, в том числе и в собственных настроениях.
