20 декабря на Симоновской сцене Театра Вахтангова состоялась премьера спектакля «Самоубийца» по одноименной пьесе Николая Эрдмана. У пьесы непростая судьба: написанная в 1928 году, она стала неугодной и запрещенной к постановке, несмотря на высокую оценку Горького и Луначарского. Константин Сергеевич Станиславский обращался лично к Сталину, но и это не помогло. Произведение считалось «вредным и пустым». Впервые увидеть сцену «Самоубийце» удалось в 1969 году в Швеции, в режиссуре Юхана Фалька, в России же – только в в 1982-м, когда в Театре Сатиры пьесу поставил Валентин Плучек.
Главный герой «вредной» пьесы – Семен Семенович Подсекальников. Он не работает, живет в коммунальной квартире с женой и тещей. Поссорившись с супругой из-за ливерной колбасы, герой угрожает покончить с собой и пишет предсмертную записку: «В смерти прошу никого не винить». Однако, внезапно выясняется, что соседи и знакомые с такой формулировкой не согласны, и пытаются подсунуть Подсекальникову свой текст. Каждый преследует личные цели – политические, религиозные, любовные. Так жизнь и смерть Семена Семеновича превращается в жуткий балаган.
Понять, почему пьесу запрещали к постановке можно просто прочитав текст. Здесь нет ни одного положительного персонажа, тем более удивительно, что режиссеру Павлу Сафонову и всей команде спектакля удалось создать не просто абсурдно-смешную историю, но и сделать ее жизнеутверждающим высказыванием, превратив антигероя Подсекальникова в героя настоящего, хоть и не лишенного некоторых недостатков. За короткое время он проходит путь от капризного ребенка (вот я умру и вы все пожалеете) до взрослого человека, осознавшего, что жизнь сама по себе и есть единственная настоящая ценность.
«Спектакль не может быть чистой комедией, – утверждает Павел Сафонов, – потому что в нем затрагивается тема человеческой жизни и ее трагичности в переломный момент. В начале пьесы Подсекальников абсолютно выпал из жизни, потерял ее смысл и находится в пограничном, полупаническом, психозном состоянии, в котором он бунтует, взрывается, протестует и таким образом как бы выскакивает в какое-то другое пространство, вдруг обретает силу. Эта сила как раз и привлекает к нему толпу людей-призраков, вылезших из дыр своей жизни, где они также пробуксовывают и ничего не делают. Они слетаются к нему как на бал, как на огонь, как на источник какого-то события, хоть какой-то жизненной энергии, и начинается весь этот карнавал».
Сравнение с карнавалом очень точное, персонажи действительно меняются в течение спектакля, набрасывая маску за маской, и здесь нельзя не упомянуть великолепную работу художника по костюмам Евгении Панфиловой. От бытовых «коммунальных» костюмов (вроде халатов и исподнего) герои переходят к светским роскошным нарядам, являющимся своего рода прикрытием той самой низости духа, о которой и идет речь в этой истории. Точкой накала в спектакле становится сцена, в которой главный герой срывает с себя эти маски и остается практически обнаженным, один на один с глобальными вопросами бытия.
Роль Подсекальникова у Юрия Цокурова получилась, как говорит его герой в одном из монологов, «между тиком и таком, между пифом и пафом» – на границе комедии и драмы, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Большую и сложную работу проделал актер, чтобы представить своего Подсекальникова не просто лодырем, выкидывающим коленца от безделья, а человеком в момент душевного опустошения, растерянности, какого-то внезапно накатившего ступора, когда не видишь и не понимаешь своего дальнейшего пути. Сейчас это состояние назвали бы кризисом среднего возраста, депрессией, выгоранием или как-нибудь еще… Мнимое самоубийство Подсекальников просто выдумал, чтобы столкнуть «с ручника» застрявшую жизнь, растормошить окружающее пространство в надежде на перемены и осознание собственной судьбы.
Подчеркивая потерянность главного героя, режиссер Павел Сафонов и художник Денис Сазонов придумали мир сродни кэрролловскому: здесь все как будто ненастоящее, как будто наспех скроенное из бумаги и картона, чтобы поймать в ловушку бедного Подсекальникова. Окружающие его персонажи словно нарисованы (прекрасная работа гримера Ольги Калявиной), и невозможно быть уверенным в их реальности. Голые стены, обрывки лозунгов, указующая рука без хозяина и атакующие со всех сторон гротескные личности – чем не повод усомниться в собственном существовании? «Магический круг» в центре сцены вполне по-гоголевски пытается защитить героя, но на разгулявшуюся «нечисть» магия почему-то не действует.
Но театральная магия своей силы не теряет, действует безотказно и не требует никаких объяснений. Юрий Цокуров, Екатерина Крамзина, Василий Симонов, Олег Макаров, Виталий Иванов, Василий Цыганцов, Евгений Косырев, Юрий Красков, Дмитрий Соломыкин, Артем Пархоменко, Анастасия Домская, Мария Шастина, Светлана Йозефий, Александра Стрельцина и, конечно, Павел Сафонов – это и есть настоящая театральная магия, способная не только «отключить» зрителя от внешнего мира и полностью завладеть им на два с половиной часа, не только влюбить в происходящее и каждого, кто стоит на сцене, не только с головой погрузить в чувства и мысли других людей, но и «забраться под кожу» зрителю, скинуть его многослойную броню и помочь увидеть собственные, настоящие, скрытые переживания. Этот магический круг не имеет границ, и никогда не прерывается за дверью театра.
