Наши души ползут впотьмах на свет маяка. Нервный луч света выхватывает лица, словно нащупывая истину в зыбком неустойчивом мире. Лица вспыхивают и гаснут, тонут в темноте. В поединке моря и мира побеждает большая вода: она глубже, прозрачнее и надёжнее суши, на которой люди, стремясь к свету, барахтаются во тьме и, пропитавшись ею насквозь, остаются на дне.
«Мальва» – один из ранних рассказов Горького. При всей своей сюжетной реалистичности он нагружен поэтикой романтизма, сказочными аллегориями и образами философско-христианского толка. Здесь «певец босячества» не рассказывает о судьбах «лишних людей», а сталкивает две стихии – божественную гармонию природы и опустошающий индивидуализм человека.
В горьковском мире Данила Чащина и Юлии Поспеловой море – живое и свободное по праву рождения, а человек – слабый и уязвимый по своей грешной природе. Оттого море ясно ощущается повсюду за пределами тесного пятачка сцены, засиженного людьми, а негорьковский кастинг вполне оправдан. Мальва здесь не крепкая «сдобная» баба: Светлана Устинова, «девочка-веточка» – не без ведьмовщинки, но всё же нежный и тонкий цветок. Деревенского работягу Василия играет Андрей Кузичев, пожалуй, слишком изящный и «интеллигентный» для роли простого, грубого мужика, способного ударить женщину. Собственно, о том, что Василий побил Мальву, зритель узнаёт из титров на проекции. Аналогично, без игрового рукоприкладства решена и сцена драки Якова (Олег Гаас) с Сергеем (Алексей Кирсанов). Нет витальной силы в этих людях – нет и битвы.
Проекции – не просто часть декорации (видеохудожник – Алексей Ермолаев): как полноценный участник спектакля стена со словами и картинками отыгрывает смыслы, поясняет мизансцены, подхватывает реплики и даже шутит. Описания воды, неба, чаек из авторского текста дрожат на экране крупными кривыми буквами, словно их пишет человек малограмотный, но тонко чувствующий природу. Герои в коротких видеороликах – проекции самих себя, дýхи, которые кричат в исступлении, слушают волны и ветер, шёпотом размышляют о человеческом. Видеоарт – та самая стихия, которой противопоставлен человек на сцене.
«Что грешно, то и сладко» – по такому принципу живут горьковско-чащинские герои. Запретный поцелуй они «закусывают» нательным крестиком, искушают и соблазняются из скуки, в солёной и горькой воде ищут утешение от неприкаянности. Всерьёз задуматься о чувствах их заставляет лишь насилие, всерьёз задуматься о боге – малопонятная книжка, прочитанная по складам. Такое существование – предопределённый выбор, пусть не всегда осознанный.
На фоне живой, анимированной стихии герои жалки, мелки и одиноки. Some of them want to abuse you, some of them want to be abused, дьявольским голосом поёт Мэрилин Мэнсон в финальной сцене. Сладкие мечты – от Горького до Eurythmics и дальше навсегда – не приводят в рай. Смотрим на экран: наши души, кроткие маленькие червячки, ползут вверх по нашим мокрым голым спинам, срываются вниз и снова карабкаются, почти достигают высоты и снова падают. Они мечтают доползти до самого верха, до головы, чтобы навести там порядок. Наши души ищут бога в самих себе, но бог давно ушёл в открытое море.
