Эта премьера – второе обращение Миндаугаса Карбаускиса к роману Уильяма Фолкнера «Когда я умирала» («As I lay dying»).
Первый спектакль был поставлен на сцене «Табакерки» в 2004 году с Евдокией Германовой в главной роли. На этот раз худрук Маяковки задействует в постановке не только актеров труппы театра, но и студентов своего курса в ГИТИСе. И меняет название на сложнопроизносимое. «Йокнапатофа» – придуманный Фолкнером округ в штате Миссисипи, в котором разворачиваются события большинства его произведений. «Когда я умирала» – не исключение.
Роман начинается со смерти Адди Бандрен, матери многочисленного фермерского семейства, уже долгие годы тяжким трудом зарабатывающего свой хлеб. Когда-то давно Адди взяла с мужа обещание похоронить ее в Джефферсоне, откуда она родом, и вот Бандрены везут гроб с телом матери в город, расположенный в сорока милях от родного дома.
Но не все так просто. Череда непредвиденных случайностей растягивает их скорбное путешествие на непозволительное в такой ситуации время. Но героев ничто не останавливает. Гроб с телом матери тонет в воде и горит в огне, один из сыновей ломает себе ногу, другой волею случая становится преступником, незамужняя дочь беременна, над головами кружат грифы, но семья, вопреки здравому смыслу, все едет и едет.
На деревянных покосившихся помостах сцены – пара деревянных скамеек, занавеска, да старые напольные часы, отсчитывающие последние минуты жизни Адди. Предметы условны: часы превращаются в гроб, таз с водой для стирки – в вышедшую из берегов реку, скамейки – в старую повозку. Видавший виды патефон с шумом и скрипом пытается выдавать мелодии в стиле кантри времен гражданской войны. Но в этом спектакле больше ничего и не нужно, воображение само рисует картинку благодаря блестящим актерским работам.
Наибольшее удивление и восхищение вызывают молодые актеры (студенты третьего курса) Юлия Марычева, исполняющая роль Адди и Кирилл Кусков в роли Анса. Оба они младше своих персонажей как минимум лет на тридцать. Но на сцене – пара старых бедных фермеров.
Юлия Марычева играет мертвую женщину, прожившую тяжелую, безрадостную жизнь, родившую пятерых детей и смиренно умершую. Умирает она в самом начале спектакля, и как умирает! Не переставая следить за домашними, одобрительно улыбается, слыша как за окном сын мастерит ей гроб, покорно выпрямляется, когда он приходит снимать мерки, прислоняя мать к скамье и собирается подождать со смертью до возвращения сыновей, уехавших на заработки.
Она молчаливо-иронична в роли наблюдателя собственного ухода и его последствий. То, что она в какой-то момент умерла, становится понятно по погребальному парадному платью и чепцу с, как будто приросшей к нему, гробовой подушечкой.
Безмолвной тенью бродит она среди своих близких и позволит себе лишь один монолог о смысле жизни и смерти. Когда мужу приспичит выполнить единственное обещание и похоронить ее за тридевять земель от родного дома, она со смирением будет смотреть на это дикое путешествие, жалея не себя, но свою безалаберную семью.
Анс Бандрен в исполнении Кирилла Кускова – беззубый, обрюзгший, противный старикашка. Простоватый и туповатый на первый взгляд, персонаж у Кирилла получился неоднозначный. Своим стремлением во что бы то ни стало выполнить данное жене обещание, он поначалу вызывает даже уважение. Когда он начинает ныть и причитать – раздражает до дрожи. А когда вымогает у дочери последние деньги чтобы вставить себе зубы и найти новую жену, хочется его убить.
Детей этой несчастной четы тоже играют студенты-третьекурсники. Каждый из них нашел для своего персонажа характерный образ и интонацию, сделав акцент на внутренней трагедии каждого героя.
Кеш (Иван Ковалюнас) – основательный и работящий, обладающий небывалым терпением.
Дарл (Иван Сапфиров) – вещь в себе, вроде вместе со всеми, но в каком-то своем мире.
Джул (Семен Алешин) – пороховая бочка, готовая взорваться даже не от искры, а о намека на нее.
Дьюи Дэлл (Ася Фоменко) – самое несчастное существо в этой истории. Девочка, оставшаяся в абсолютном вакууме и чудовищном одиночестве.
Вардаман (Станислав Кардашев) – младший ребенок в семье, раскрашивающий свою унылую жизнь буйными фантазиями.
Все актеры этого спектакля, даже играющие маленькие эпизоды, создают ясных и простых персонажей точно в духе Фолкнера. Эта деревенская простота, этот мир, как будто вырубленный из бревен топором Кеша, циничен до абсурда просто в силу своего уклада. Он не может быть другим. Спокойно и просто относясь к жизни и смерти, люди этого мира, тем не менее, стойко придерживаются своих убеждений и данных обещаний. Они много знают и говорят о Боге, о грехе и спасении. Великая вера придает монологам героев в спектакле некую исповедальную форму, а зрителям уготована роль священнослужителей, усиленная близостью актеров к залу.
Несмотря на то, что, говоря простым языком, три часа по сцене таскают мертвое тело, в спектакле нет тяжести и обреченности. Здесь смерть – естественный процесс, нечто само собой разумющееся, предначертанное еще при рождении и потому воспринимаемое без истерик, но с верой в вечную жизнь души.
На афише спектакля вымышленный округ Йокнапатофа помещается в ладошку, в ладошку Бога. И как бы тяжело не было героям при жизни, стоит Ему поднять руку, их души обретут долгожданный покой.
